Как жизнь самого обаятельного президента США превратилась в миф
Фотогеничный молодой президент, обладавший выдающимися ораторскими способностями, в окружении столь же фотогеничных членов своей семьи. Энергичный, улыбающийся, полный оптимизма. Примерно так современная Америка представляет себе Джона Фицджеральда Кеннеди, 35-го хозяина Белого дома, получившего смертельное ранение ровно полвека тому назад — 22 ноября 1963 года, когда его лимузин проезжал перекресток Элм-стрит и Хьюстон-стрит в Далласе. К годовщине гибели самого обаятельного американского руководителя «Лента.ру» решила изучить, как его жизнь превратилась в миф.На протяжении почти трех лет, пока Кеннеди занимал пост президента, американские СМИ, особенно популярные еженедельники Look и Life, а также телевидение, бесконечно транслировали и тиражировали этот образ. В итоге он, в условиях «культуры беспрецедентного визуального изобилия», считает американский арт-критик Синтия Дрейтон, оставил «неизгладимый след в нашем сознании, стал частью нашего коллективного воспоминания о той эре».
Скептики и критики общества массового потребления говорят о Кеннеди как о первом президенте времен «теледемократии» — эпохи, когда, по их мнению, имидж и форма впервые оказались важнее смысла. Считается, что сияющий улыбкой Кеннеди в ходе первых прямых теледебатов выглядел намного притягательнее, чем обильно потевший под софитами соперник-республиканец Ричард Никсон. И неслучайно: Кеннеди и его окружение вполне осознавали силу телевидения. Появление Кеннеди в эфире всегда было хорошо продуманно заранее. Как полагают исследователи медиа, эффективность его воздействия на американскую публику потому и была так высока, что общество еще просто не осознавало манипулятивную силу телевидения.
Есть, конечно, и более снисходительная точка зрения: Кеннеди — единственный католик, выигравший гонку за Белый дом, первый президент — поп-идол, получивший власть при феноменальном совпадении общественных запросов и личных качеств. На 45-летие с музыкальным поздравлением ему выступает сама Мерилин Монро. Его семья настолько полюбилась американцам, что стала образцом для вырезанных из бумаги кукол президента и его домочадцев (традиция выпуска таких детских наборов, кстати, продолжается по сей день). Все это не срежиссировано — так уж вышло.
Одержимость американцев самым молодым избранным президентом приобретала и болезненные формы. Элен де Кунинг, жена известного абстракциониста Виллема де Кунинга (ей в 1962-м, за год до выстрелов в Далласе, Мемориальная библиотека Гарри Трумэна заказала портрет президента), вспоминала, что «рисование стало полностью отождествляться [для нее] с рисованием Кеннеди»: «Целый год я не рисовала ничего другого… Это было настоящей травмой». Итогом ее работы, оборвавшейся с убийством Кеннеди, стали 23 законченных портрета и сотни эскизов к ним.
Движение поп-арта, набиравшее силу с пятидесятых, вобрало в себя образ президента без этой болезненности. Для художников Кеннеди стал таким же визуальным образом массового потребления, как комиксы или коммерческая реклама. Однако эта «банализация» образа президента, его разоблачение обходили стороной широкую публику: вечерние сатирические шоу, высмеивающие политиков, появятся только спустя год после гибели Кеннеди. Единственным коммерчески успешным проектом, который в юмористическом ключе рассказывал о семействе президента, был пародийный альбом «Первая семья» Вона Мидера. Пластинка, на которой Мидер говорил голосом президента, была распродана в 1962 году с небывалой скоростью.
Однако окончательно миф о Кеннеди, конечно, оформился уже после гибели Кеннеди. Сама смерть президента стала частью этой иконы: «пленка Запрудера», на которой запечатлен последний, смертельный выстрел в голову, заставивший президента резко дернуться вперед и влево, воспроизводилась тысячи раз.
Сразу после убийства вдова президента Джеки Кеннеди связалась с писавшим для Life Теодором Уайтом. Она дала ему развернутое интервью, настояв на том, чтобы оно было опубликовано именно в ее версии. Джеки рассказала, как ее супруг любил мюзикл 1960 года «Камелот». Его поставил приятель Кеннеди по частной школе Алан Джей Лернер. Строфа Don't let it be forgot, that once there was a spot, for one brief shining moment, that was known as Camelot («Давайте не будем забывать, что было такое место в течение недолгого, но прекрасного времени и звалось оно Камелот») была его любимой, объявила Джеки, намекая на то, что «Камелот» — это Белый дом периода правления Кеннеди.
Значение, которое Кеннеди придавал последним строкам мюзикла, навсегда расставило «правильные акценты» в спектакле. «С тех пор первый акт стал восприниматься как слабый, а второй ― как сильный. Видит бог, я бы предпочел, чтобы история не была моим соавтором», ― писал в своих воспоминаниях Лернер, похоже, тоже уверовавший в Кеннеди как в реинкарнацию короля Артура.
Выстрелы в Далласе вдохновили одного из лидеров поп-арта Энди Уорхола на создание двух серий, посвященных супруге президента «Джеки». Первая — фотографии первой леди непосредственно после трагедии и в дни траура вырезаны художником из журналов и воспроизведены на холсте. Вторая — шелкографической «Вспышка ― 22 ноября»: 11 трафаретов, комбинирующих изображения самого Кеннеди, здания книгохранилища, из которого в него стрелял Ли Харви Освальд, и изрешеченной пулями президентской печати.
Абстракционист Ханс Хоффман отозвался на убийство мрачным полотном «JFK ― тысячи корней умерли вместе с Тобой». Другой пропагандист поп-арта Роберт Раушенберг (принимавший участие в «кеннедиане» с 1960 года), работавший в технике фотомонтажа и шелкографии, вскоре после убийства завершил свою серию из восьми увеличенных портретов Кеннеди, на которых тот предстает лидером. Музыканты выпустили десяток песен-посвящений, Конгресс в 1964 году изменил реверс 50-центовой монеты, заменив на нем портрет Дуайта Эйзенхауэра портретом Кеннеди. А в 1968 году ВМС США приняли на вооружение авианосец «Джон Кеннеди».
Сформировался целый канон обращения со смертью президента: критики и общественность какое-то время следили, чтобы он выполнялся. Кажется, с не меньшим рвением, нежели когда-то церковники следили за соблюдением иконописных догм. В 1991 году Оливер Стоун снял в черно-белой технике некоторые сцены своего громкого фильма «JFK. Выстрелы в Далласе», стилизуя их под кинохронику. Его тут же упрекнули в манипулировании общественным сознанием: фильм, шедший в прокате под слоганом «Все показанное ― правда», эксплуатировал распространенную гипотезу о том, что убийство было результатом заговора мафии и спецслужб.
Мемориальная литература о Кеннеди с течением десятилетий стала едва ли не отдельным жанром американского non-fiction (да и fiction тоже), а то и целой субкультурой. Джеффри Перрет, один из биографов Кеннеди, перечислил все качества, которые приписывались президенту: «фрустрированный качок, вечный студент, политический манипулятор, упустивший свой шанс писатель, наркозависимый и хипстер, благородный лидер, добропорядочный сын, культурный импресарио, политический идеалист, никакой муж, души не чающий отец, амбициозный президент».
Часто забывают, что популярность Кеннеди вовсе не была так безоговорочна, как кажется спустя полвека. В момент своей гибели Кеннеди пользовался поддержкой только 58 процентов избирателей. Это меньше, чем, например, было у Билла Клинтона или Рональда Рейгана, когда они прощались с Белым домом. Однако Кеннеди и впрямь был куда популярнее всех президентов, что возглавляли США начиная с 1937 года, когда начали проводиться подобные опросы. Его работой в среднем были довольны семеро из десяти американцев.
Гибель Кеннеди, а затем и Мартина Лютера Кинга, и Роберта Кеннеди, только-только выигравшего президентские праймериз в Калифорнии, нанесли родовую травму первому послевоенному поколению американских бэбибумеров. На момент убийства Кеннеди ― они дети и подростки. Чуть позже, в шестидесятые, это поколение бросит вызов своим родителям. Они будут протестовать против войны во Вьетнаме, срывать съезд Демократической партии в Чикаго, в наркотическом опьянении танцевать на полях в Бетеле, куда перенесут Вудстокскую ярмарку музыки и искусств. При этом гибель своей юношеской мечты они будут отсчитывать от выстрелов в Далласе. «В невозможной для любого другого политика мере ― скорее ближе к артисту или писателю ― он был культурой, сексом, наркотиками, рок-н-роллом, светской жизнью, магнетизмом кинозвезды, а культура ― была им», ― пишет Перрет.
В Америке все чаще звучат призывы «перестать убивать Кеннеди». «Только за последние пять лет мы пережили этот чертов день в эпизоде “Безумцев”, в минисериале “Семья Кеннеди”, в фильмах “Парклэнд” и “Дворецкий” и, иронично, в романе Стивена Кинга “11/22/63”», ― сокрушается репортер журнала Entertainment Weekly Джефф Дженсен. Кэтрин Уитмор из The Boston Globe смело добавляет к этому списку еще семь книг, вышедших только в этом году.
Дженсен продолжает перечислять, что приготовила американскому телезрителю индустрия: еще за две недели до памятной даты National Geographic Channel пустил в эфир телеадаптацию книги Билла О'Райли и Мартина Дагарда «Убивая Кеннеди», телеканал TLC ― документальный цикл «Письма к Джеки: Вспоминая президента Кеннеди», телеканал History посвятил Кеннеди целую неделю, заодно запланировав на пятницу твиттер-марафон с трансляцией в сеть поминутных сообщений новостных агентств 50-летней давности. Научно-популярный Smithsonian Channel принял эстафету несколькими фильмами, включая один о неудавшемся покушении на Кеннеди террориста-бомбиста в 1960 году. Также поступил еще с десяток телеканалов. «Все это напоминает нам, что JFK, как и “Звездные войны”, и “Гарри Поттер”, является исключительно прибыльной франшизой на рынке развлечений», ― подводит итог американский журналист.
Александр Артемьев
