Инструктаж накануне бури



Владимир Путин встретился с послами России в зарубежных государствах и сообщил им: родина готова к войне. Впрочем, именно эти слова, к счастью, не прозвучали. Так что окончательное решение еще не принято. В Кремле, похоже, не уверены, что готовы идти на прямой конфликт.

Глава российского государства традиционно встречается с послами своей страны за рубежом раз в два года. Обычно его выступление посвящено оценке роли России в мире и анонсированию ее внешнеполитической стратегии на предстоящий период. Нынешняя встреча совпала с возобновлением полномасштабных военных действий (то есть, отменой перемирия, объявленного президентом Петром Порошенко) на Украине лишь случайно. Однако это совпадение не могло не отразиться на выступлении Владимира Путина.

"Главное, что я заметил, — Путин очень сильно эмоционально напряжен, как натянутая тетива", — отметил, в частности, политолог Евгений Минченко. По его мнению "какие-то важные решения принимаются или будут приниматься в эти дни".

Пока же российский президент использовал встречу с послами для того, чтобы послать ясные сигналы США, европейским столицам и Киеву. Эти послания различны и по содержанию, и по тону, и по уровню агрессивности. Так, американской политике в мире и в Европе много времени уделено не было, зато это были концентрированные по своей интенсивности оценки. Фактически сигнал был прост — страна готова защищать свои интересы (как их понимает Кремль) и продолжать нынешнюю политику при помощи иных средств, вплоть до военных. Этот сигнал и будут транслировать российские послы по всему миру в ближайшие месяцы.

"Мы всегда стремились быть предсказуемыми партнерами, вести дела на равноправной основе, однако взамен наши законные интересы зачастую игнорировались", — уже традиционно для представителя российской власти посетовал Путин. В то же время, он поручил МИДу подготовить пакет предложений, которые бы предусматривали инструменты для предотвращения любых внешних попыток воздействовать на внутриполитические процессы в России. Иначе говоря, "закрыться" от США.

С Вашингтоном, судя по всему, Москва хочет попытаться в прямой конфликт все же не вступать, но и взаимодействовать (а точнее, конкурировать) только по тому узкому кругу тем, которые сам Кремль и выберет. Например, это касается поставок из Франции вертолетоносцев типа "Мистраль", первый из которых должен поступить на вооружение российской армии уже в этом году. США против этой сделки, и Москва считает позицию американцев шантажом.

"Мы знаем о давлении, которое наши американские партнеры оказывают на Францию с целью не поставлять "Мистрали" в Россию. И мы знаем даже о том, что намекали на то, что если французы не поставят "Мистрали", то с банков потихонечку снимут санкции, во всяком случае, минимизируют их. Что это такое, если не шантаж?" — поинтересовался Путин у послов и постоянных представителей России за рубежом. Они, естественно, ничего не ответили, потому что формат мероприятия этого не предполагал. Да если бы и была у собравшихся такая возможность, то, в соответствии с тем, как устроена сегодня российская внешняя политика, они бы все равно ничего не сказали. Ведь никакой целостной стратегии в настоящий момент у российских дипломатов на вооружении нет. У них один путь — ждать пока свою позицию выскажет президент, а потом ее транслировать.




Что касается европейцев, то к ним Путин демонстративно отнесся мягче. Как принято говорить сейчас у некоторых представителей российской власти, "мы от народа себя не отделяем". Так вот, российский президент тоже не стал отделять свою страну от остальной Европы. Он сообщил, что проект Евразийского экономического союза не направлен на самоизоляцию постсоветского пространства и не противопоставляется Евросоюзу. Что же касается ЕС, то у стран, входящих в это объединение, по мнению Путина, сейчас оказывается одна с Россией забота: не оказаться в роли Ливии или Украины.

"Нам всем в Европе нужна своего рода страховочная сетка, чтобы иракский, ливийский, сирийский и, к сожалению, в этом ряду нужно упомянуть и украинский, прецеденты не оказались заразной болезнью", — заявил российский президент. Зеркально тем самым перефразировав персонажа "Белой гвардии" Михаила Булгакова, рассуждавшего в 1918 году о том, как не допустить, чтобы "украинские мужички заразились московской болезнью".

Кстати, что касается Украины, то туда сигнал пошел достаточно жесткий, но умеренный по своим масштабам. По крайней мере, на официальном уровне и сегодня все еще нет и речи о готовности России вооруженной силой защищать боевиков самопровозглашенных Луганской и Донецкой народных республик. В то же время Путин четко формулирует посыл к киевским властям: Петр Порошенко, возобновив военную операцию, становится "заведующим всем" и несет за все ответственность. Иначе говоря, его легитимность в глазах российских властей опять становится условной.

Первые (и совершенно неизбежные) жертвы введения в Донецкой и Луганской областях военного положения и возобновления антитеррористической операции в этих регионах позволят Кремлю официально вновь встать на позиции российского телевидения и переименовать Петра Порошенко в главу антинародной хунты. И тогда фраза Владимира Путина о том, что Россия готова для защиты своего видения действительности применить весь возможный арсенал, приобретет вовсе не дипломатическое звучание.

Иван Преображенский