Наша Даша: рыцарша плаща и кинжала
Ах, как сладко шпионилось во времена будуарной разведки – ни тайников в подъезде за батареей, ни беготни под наружкой, ни характеристик с места работы. А зачем характеристики Доротее (Дарье) Бенкендорф, дочке рижского губернатора, родной сестре будущего шефа жандармов и опекуна Пушкина, смолянке и любимице жены императора Павла, тут же сделавшей её фрейлиной двора?УЖЕ в 15 лет Дарья выскочила замуж за 25‑летнего графа Ливена, фаворита Павла, а затем Александра. Особым целомудрием она не отличалась и первые свои подвиги совершала на отечественном фронте, крутив лёгкие романы с великим князем Константином Павловичем и другими сановными фигурами. Удостоилась она и танца с самим императором Александром I в залах Екатерининского дворца.
Однако великое заблуждение считать, что с помощью одних нежных ласк возможно стать крупной разведчицей (представляю вздохи многих красоток!). Графиня обладала незаурядным интеллектом, даже литературным даром, умела вести тонкие беседы, а не только сногсшибательно орудовала в постели. В 1810 году молодого Ливена назначают посланником в тогда провинциальный Берлин, там и проявились таланты Даши, ловко снимавшей информацию с развязавшихся языков подвыпивших гостей, кичившихся своим знанием дел. Но уже в 1812 году Ливена назначают послом в Англию.
Мать шестерых детей, Доротея Ливен быстро организовала в Лондоне литературно-политический салон. Собирались там сливки английской аристократии: герцог Веллингтонский, победитель Наполеона при Ватерлоо, в разное время премьер-министры, пэры Англии Уэлсли, Каннинг, Грей, великий дипломат Талейран, не говоря о такой «мелочи», как великий учёный Гумбольдт. Более того, Ливены были на дружеской ноге с будущим королём Англии Георгом lV, который был у них крёстным.
Мощная информированность Дарьи затмевала средние способности мужа, и это быстро оценили и двор, и царь. Александр как-то посетовал, что России не хватает таких «дипломатов в юбке», как Доротея Ливен: мадам (вместе с мужем и без) составляла депеши в Петербург, вела личную переписку с министром Нессельроде и лично излагала свои мысли царю.
Граф Ливен пробыл в Лондоне 22 (!) года, но жена посещала все важные конференции в Европе. Жертвой Дарьи пал министр иностранных дел лорд Грей (в честь его назван чай с бергамотом Earl Grey), куда исчезла английская сдержанность? Представляю, какая река секретов утекала из нагретых страстью будуаров! Ведь это была любовь с политическими спорами, с разговором по душам, а не сладкая интрижка! Но вскоре на Венском конгрессе в Дашины сети попалась такая крупная рыба, как князь Меттерних, отец Священного Союза, с которым, будучи в составе русской делегации, она закрутила длительный роман. Меттерних обожал танцевать, и потому Венский конгресс предавался балам больше, чем заседаниям. За сердце Меттерниха Доротее пришлось соперничать с другой очаровательной шпионкой, княгиней Багратион, утешающей себя на балах в связи с гибелью её мужа под Бородино.
Какие же сведения поставляла Дарья царю? Конечно же, о бесконечных тайных интригах Англии, которая «всегда гадит», и Австрии, тоже не отличавшейся девственной чистотой. Да и Франция не брезговала тайной дипломатией. Меттерних не лыком был шит и тоже тянул из Дарьи информацию, посему министр иностранных дел и Дашин куратор граф Нессельроде стал использовать её для передачи канцлеру дезинформации.
Упоительные вечера на конгрессах с Меттернихом перемежались с напряжённой работой в лондонском салоне. Дезинформацию «двойной агент» Доротея направляла в два адреса: Нессельроде и Меттерниху (кличка Цветочник), причём последнему для конспирации писала левой рукой, изменённым почерком и с грамматическими ошибками. В то время свою энергию Доротея сконцентрировала на министре иностранных дел, потом премьере, лорде Каннинге, тот был ею ослеплён и делился секретами (Грей уже отошёл от дел и проклинал соперника).
В 1834 году Николай I приставил князя (!) Ливена наставником к своему сыну – прощай, Туманный Альбион! Здравствуй, столица! Но не для Доротеи, которая в свои пятьдесят с небольшим выглядела на 35, блистая умом и обаянием, и не переносила российский климат. В Париж! И там вскоре её салон соперничал со сборищами знаменитой Рекамье, любовницы самого короля. И снова это «дозорная вышка Европы», устроенная в бывшем особняке Талейрана, купленном княгиней после его смерти.
Внезапно почил и сам князь Ливен, но в княгиню уже безумно влюбился Франсуа Гизо, занимавший многие посты в правительстве, включая премьера, крупный историк, не меньше нашего Ключевского. Благодаря ему Дарья служила посредником между враждующими сторонами во время Крымской войны. В салоне княгини циркулировал весь бомонд, ей поклонялся Бальзак, читал стихи Мюссе, играли Лист и Шопен, считали честью бывать премьер Тьер и военный министр, душитель Парижской коммуны генерал Кавеньяк. Теперь уже важная информация направлялась в два адреса: Нессельроде и шефу жандармов, братцу Бенкендорфу.
В 1857 году, заболев бронхитом, Дарья внезапно скончалась на руках у сына и рыдающего Гизо. Вот такой была княгиня Доротея Ливен, разведчица высочайшего класса! Известный английский историк Темперлей писал о ней: «Никогда ещё иностранка не получала столько сведений об английском обществе из первых рук и не обладала в нём большим влиянием». (Тереза Мэй, кусайте губы; уважаемый министр Лавров, направляйте в Лондон Собчак или Волочкову!)
К сожалению, мы, россияне, до сих пор не знаем своих героев. Зато вместе с Западом восхищаемся голландской профурсеткой Матой Хари и рыдаем на фильмах и мюзиклах об этой неудачнице…
