Цифровой блеф

[b]Сколько бы вы ни издевались и ни мучили поисковые системы, ни за что не найдёте точного, математически сформулированного определения термину «цифровая экономика», который озвучили бы наши высшие государственные мужи. Говорят о чём угодно: о связи 5-го поколения, беспилотных автомобилях, умном городе, о загадочных интегрированных цифровых платформах, о сайте Госуслуг, цифровой медицине, цифровой культуре и таком же образовании. И так далее и тому подобное. Термины размыты, конкретные параметры не указаны, система индикаторов не выработана. Бери любое слово, подставляй определение «цифровой» – и всё, ты в тренде.

ЛЕТ десять назад, когда Дмитрий Медведев президентствовал, точно такие же существительные сочетались с другими прилагательными: инновационный и модернизированный. Сегодня уже премьер Медведев говорит, что создание цифровой экономики – это ни много ни мало, а национальная цель.А для достижения национальной цели и триллионов не жалко. Вот только – если нет конкретной точки финиша, некоей черты подведения итогов, то в любой момент можно сказать: «Мы строили, строили и наконец построили». Но вот что? «АН» постараются ответить в серии статей под общим названием «Чёрный лебедь цифровой экономики».



[b]Отцифровать болтовню[/b]

Если отжать всю «воду» из чиновных призывов, то формула российского грядущего успеха будет звучать примерно так: «Наша стабильная власть плюс цифровизация всей страны». В виртуальный цифровой мир должно быть загнано всё. Вплоть до виртуального цифрового двойника человека: его [end_short_text]появление на свет, болезни, его поступки, его банковская и налоговая истории и в самом конце – номер его могилы.

В медицине – тебя должен лечить искусственный интеллект. Он же должен и учить, и принимать экзамены. В торговле – всё должно продаваться по банковским картам, чтобы «большой налоговый брат» видел, сколько ты расходуешь виртуальных рублей. Даже дома в туалете будет вмонтирован анализатор твоих отходов, который прикажет тебе выпить таблетку, если отходы не совсем качественные. И все эти данные должны будут копиться и анализироваться.

«Кафка плюс Оруэлл. Смешать, но не взбалтывать». Таков рецепт счастливого завтра для человечества, которое сулят своему народу правительства разных стран, рассуждая о цифровой экономике. Горячо любимый в нашей стране Всемирный банк в обзоре «Цифровые дивиденды» считает, что «цифра» как по мановению волшебной палочки даст рост производительности труда и снижение издержек производства, с какого-то перепуга поможет в создании новых рабочих мест, преодолении бедности и социального неравенства. Правда, почему это произойдёт, ВБ не объясняет: «Просто верьте мне, люди!»

– Цифровая экономика – это масло масляное. Во все века в экономике считали и считали. Экономика – это счёт, цифра. Конкретно российская же «цифровая экономика» похожа на морскую свинку: не морская и не свинка, не цифровая и не экономика. Возьмём одобренную президентом программу «Цифровая экономика РФ». Смотрим цели и задачи: государственное регулирование, информационная инфраструктура, исследование и разработки, кадры и образование, информационная безопасность, государственное управление, умный город, цифровое здравоохранение. Но покажите мне хотя бы одно из направлений, которое имеет прямое отношение к экономике? К возврату в бюджет государственных средств, которые были изъяты на «морскую свинку». В программе нет ни одной буквы про развитие микроэлектронной промышленности. Что, цифровое здравоохранение возродит уничтоженные поликлиники и больницы и закроет 30%‑ную нехватку медперсонала? Или сплошной Wi-Fi в городе имеет какое-то отношение к российскому производству, к росту реальных доходов наших людей, к увеличению налоговой базы? – анализирует правительственный оптимизм завотделом моделирования нелинейных процессов Института прикладной математики им. М.В. Келдыша профессор, доктор физико-математических наук Георгий Малинецкий.

И приводит конкретный пример.

– Рынок спутников гражданского назначения сегодня – более 200 миллиардов долларов. Передача той самой цифровой информации – примерно половина этой суммы. Вторая половина – наземная компьютерная инфраструктура, которая обрабатывает эту информацию. Наша роль в этом сегменте – роль космического извозчика. Доля – примерно 2% (!) от большого пирога. Так ставьте задачу – ворваться в этот высокотехнологичный сегмент рынка. Нас, конечно, там не ждут, но это и есть реальная цифровая экономика. Но об этом или о других конкретных проектах, которые бы толкнули промышленность, дали бы новые технологии, нет ни строчки, – возмущается Малинецкий.



[b]Взбесившаяся «морская свинка»
[/b]

Некоторые учёные вообще считают, что попытки с помощью компьютерных (а не цифровых!) технологий привести в чувство идущую вразнос мировую экономику, в которой бухгалтеры победили инженеров, бессмысленны. Финансисты поставили телегу – деньги впереди лошади – реальной промышленности, потому что им удобнее ловить свою рыбку в мутном хаосе. Российские чиновники пинками загнали и нашу страну в это глобальное финансовое болото. И все попытки выбраться из него безжалостно пресекаются.

– В 1991 году мы отказались от плановой и, главное, управляемой системы развития своей экономики. Вместо действительно необходимых ей корректировок наши «господа» загнали страну в мировую финансовую пирамиду, в самый низ в качестве сырьевого придатка, который всё отдаёт, но ничего не получает взамен. Зато за счёт всех остальных богатеет верхушка этой пирамиды – нескольких богатейших семей, кланов, корпораций. В результате реальный сектор российской экономики (кроме, пожалуй, ОПК) разграблен и почти уничтожен. Планов стратегического развития страны нет. Огромный корабль медленно идёт ко дну, но премьер спокоен – в его каюте лежат указы, приказы и заклинания: «Экономика, встань и иди! Цифровизация, явись! Модернизация, осуществись». Но так как российская власть не понимает, что такое экономика, то можно добавлять любое прилагательное «цифровая» или «аналоговая», понимания у них от этого не прибавится, – объясняет профессор, доктор экономических наук Елена Ведута.

Как показало последнее выступление Дм. Медведева «в телевизоре», даже для высших чиновников российская экономическая модель напоминает чёрную кошку в тёмной комнате, тем более что там её просто нет. Эту пустоту или, если угодно, чёрную дыру пытаются отцифровать, загнав в неё ещё пару-тройку триллионов рублей. А вдруг чего вылезет наружу. И при этом кивают на президента, мол, сами мы не местные, нам сказали копать, мы и копаем.

Между тем Путин формулировал задачу совершенно конкретно: «Цифровая экономика, изменяющая парадигму развития страны». Цель – эффективное управление развитием экономической ситуации. А как управлять, не понимая, что происходит внутри системы?

– Сегодня с помощью современных цифровых технологий вполне реально построить виртуальную модель, имитирующую функционирование экономики. В основе модели – математически объективные экономические законы, представленные в виде системы алгоритмов с прямой и обратной связями. На основе этой модели и создаётся экономическая киберсистема, работающая в режиме реального времени с использованием релевантных потоков информации, – поясняет профессор Ведута.

Сейчас похожие, но только ограниченные киберсистемы уже работают в некоторых отраслях промышленности Японии и Южной Кореи. Масштабировать их пока не получается. Говорят, что Штаты и ЕС пытаются написать подобные программы, но уже в масштабах всей экономики. Понятно, что кто первый сумеет это сделать, тот станет царём горы. У нас эти алгоритмы были разработаны ещё в 70-е годы прошлого – советского века. Внедрить не успели. Союз рухнул. Новым правителям она не нужна, проще экспериментировать на живых людях.



[b]Ищи, кому выгодно[/b]

В недавно вышедшей на русском языке книге создателя Давосского экономического форума Клауса Шваба «Четвёртая промышленная революция» есть мнения почти тысячи экспертов, которые предсказывают 21 поворотный момент в жизни человечества, который произойдёт до 2025 года. Перечислим лишь некоторые из них. 10% людей будут носить одежду, подключённую к сети Интернет. 10% очков будут подключены к Интернету. 90% населения будут иметь смартфоны и будут присутствовать в Сети. И так далее и тому подобное. Вишенка на торте – триллион датчиков будет подключён к этому самому Интернету. Почти все поворотные моменты связаны с погружением в виртуальный мир. Из реальных разработок – первый робот-фармацевт и печать автомобилей на 3D-принтере. Но и они, конечно, будут завязаны на Всемирную паутину.



Интернет не просто навязывается человечеству, он вбивается в голову. На него замкнуто множество услуг и развлечений. Искусственно сформировано общественное мнение, что Паутина – это благо, а жизнь без Сети – отстой.

– В 2012 году Институт социально-политических исследований РАН провёл исследование, в результате которого выяснил, что российские мужчины уделяют жене и детям 45 минут в сутки, а социальным сетям, гаджетам и компьютерам – 4, 5 часа. В 2016 году это уже 6, 5 часа. У Японии – пока 4, 5 часа. В Бразилии – почти 9. США и Китай идут примерно вровень с нами. То есть значительную часть времени люди фактически живут в той самой «Матрице», – говорит Малинецкий.

На этом буквально пиршествуют бенефициары интернетомании – компании, производящие оборудование и микроэлектронику.

– То, что у нас именуют «цифровой экономикой», в США называется «Интернет вещей». Он делится на бытовой и промышленный. Все эти подключения одежды, очков, смартфонов – это бытовой Интернет вещей. Созданный на основе элементной базы из США, Южной Кореи, Японии, Европы и Китая. На чужих полупроводниках будут реализованы центры обработки данных, широкополосные линии связи, проекты Национальной технологической инициативы (НТИ), технологии блокчейн, искусственного интеллекта и т.д.

Программа «Цифровая экономика Российской Федерации» даже не предусматривает создание в её рамках экономически и социально значимой национальной экономики полупроводников, – считает научный руководитель НИИ системных исследований РАН академик Владимир Бетелин (подробнее см. «Микроэлектронная колония Россия», «АН» №28 от 19.07.2018 г.).

По словам академика Бетелина, в этом документе нет никаких намёков на то, чтобы попробовать войти в мировой рынок полупроводников, который оценивался в 335 миллиардов долларов. Или микропроцессоров объёмом почти 150 миллиардов долларов. То есть будем строить и развивать свою «цифровую морскую свинку», которая есмь национальная цель, обогащая реальные высокомаржинальные сектора чужой, даже враждебной нашей стране американской экономики. Замечательные стратеги сидят в российском Белом доме!

[b]От редакции[/b]

Следующий – 2019 год наверняка пройдёт в лютой информационной борьбе за «цифру». А «Аргументы недели» обязательно расскажут о плюсах и минусах промышленного Интернета, о кибернетической, а не мифологической цифровой экономике, о том, как провести реиндустриализацию страны и кто конкретно – явки, имена, пароли – этому мешает. Также поговорим о внедрённых врагами ЕГЭ и Болонской системе, которые готовят наших детей к погружению в матрицу. И о том, почему любой искусственный интеллект не сможет выжить в нашей чиновничьей среде. Оставайтесь с нами – скучно точно не будет.



[b]Подайте триллион[/b]

Самое «забавное» во всей этой цифровой истории то, что кормить западные IT‑компании дорогие россияне будут за бюджетные деньги. Которых настолько не хватает, что надо повышать пенсионный возраст и НДС. Пока одобренный паспорт проекта национальной программы «Цифровая экономика» предполагает финансирование в размере 3, 5 трлн рублей! Из которых 2 трлн обещали изъять из федерального бюджета. И триллион мечтают выдоить из бизнеса. Плюс пощупают за бюджет регионы. Наверняка, как при любом строительстве, расходы вырастут минимум вдвое.

Но, может быть, мы за эти деньги действительно получим какие-то осязаемые и нужные всей стране результаты? И благодаря им ворвёмся, как и приказал Владимир Путин, в ТОП-5 мировых экономик. И тогда как заживём!

Есть в большой цифровой программе такое направление: «Формирование исследовательских компетенций и технологических заделов». Звучит красиво. Стоит дорого. Более 50 млрд рублей.

Что страна получает в результате? Смотрим некий «План достижения показателей и индикаторов». Среди прочего видим: «Количество компаний – технологических лидеров, конкурентоспособных на глобальных рынках». В 2019 году их должно быть целых две. А к 2024 году – аж 10! Кстати, этот индикатор можно уже закрывать. В Верхней Пыжме, например, есть минимум две фабрики, технологические лидеры, которые катают прекрасные валенки, вполне конкурентоспособные на мировых рынках.

А вот ещё индикатор – «Количество специалистов по направлениям «сквозных» технологий, обученных за рубежом и вернувшихся в Россию». В 2020 году должно вернуться 70, в 2021-м – 170, через год – уже 280, затем – 390. И – барабанная дробь! – в 2024 году уже полтысячи специалистов сойдут с трапа на родную землю. Всего 1410 «спецов», возможно, вернутся на родину. Возможно, только за вещами.

Но, может быть, в направлении «Кадры и образование» есть что-то реальное? Есть! 48 страниц планов мероприятий: «цифровые сертификаты», «компетенции», «траектории развития»… То же самое и по другим направлениям.

– Это называется – хищение государственных средств в особо крупных размерах. В одном варианте. В другом – просто освоение бюджетных денег. Хотя был бы счастлив убедиться в обратном. Но в разговоре об экономике всегда говорится о производстве. В программе этого нет. Нет производства – нет экономики. Точка. Зато есть ощущение, что мы вновь повторяем один и тот же путь: «Роснано». Закачали триллионы. Результата нет. Перестали говорить. «Сколково» – триллионы, отсутствие результата, тишина. А ещё раньше были национальные проекты, технологические платформы, замечательные четыре «И» – инновации, инвестиции, институты, интеллект. Сегодня ни проектов, ни платформ, ни интеллекта. То же самое наверняка будет с цифровой как бы экономикой. Пошуршат, покажут людям, что ночами не спят, думают о величии страны, покажут светлое будущее – и забудут. Любая реформа у нас проходит несколько стадий: шумиха, неразбериха, затем наказание невиновных и награждение непричастных, – резюмирует профессор Малинецкий.



[b]Работать кто будет? Пушкин?[/b]

В 2017 году, когда виртуальные очертания отцифровизации всей страны стали приобретать реальные очертания, «АН» не под диктофон спросили крупного правительственного чиновника: «А как вы собираетесь строить что-то цифровое, не имея ни своей элементной базы, ни суперкомпьютеров? Как что-то можно считать без элементарных счётов?»

– А кто собирается строить что-то глобальное?! Это невозможно по ряду причин. Первое. У нас от 50 до 70% финансовых ресурсов крутится в «кэше» в серой зоне. Это уже не просчитывается. Второе. В стране, по докладу (Международной федерации робототехники. – «АН»), 3 робота на 10 тысяч работающего населения. В основном они установлены на импортных заводах. В Южной Корее – 631, в Сингапуре – 488. Мы не можем установить столько же роботов, потому что тогда реальная безработица станет угрозой для стабильности страны. Вместо 5% мы получим 
22–30%. И трудоустроить их не сможем. Сектор услуг занят, а своей промышленности практически нет. Третье, самое главное, – мы не можем прогнозировать, как будут развиваться экономические процессы даже в ближайшие несколько лет, так как не мы управляем экономикой, а она управляет нами и заставляет принимать сиюминутные решения. Мы слишком сильно и глубоко вошли в глобальный рынок. И тут никакая «цифра» не спасёт, – честно ответил чиновник.

И добавил, кивнув на выключенный диктофон: «Но людям надо постоянно давать надежду, что завтра будет чуточку лучше, чем сегодня. Надежда на цифровую экономику не лучше и не хуже, чем другие надежды».

При этом и учёные, и сохранившие здравый смысл чиновники, понимают, что, например, при реиндустриализации нашей промышленности внедрение компьютерных технологий просто неизбежно.

Когда-то в далёкие позднесоветские годы похожая система работала практически во всех отраслях социалистической промышленности. И называлась незамысловато – АСУ, или автоматизированная система управления. Никто ей не кланялся, не называл «национальной целью», просто признавали – с ней удобнее, чем без неё. Обычный инструментарий, как, например, лазерный скальпель в руках хирурга. Или винтовка у снайпера. В любом случае главное действующее лицо – это не скальпель или винтовка. Как говорят в армии, «стреляет не оружие, стреляет человек».

Сейчас есть возможность вспомнить этот опыт и сделать АСУ на новом технологическом уровне. Вполне возможно отщипнуть от написанной юристами и деревенскими бухгалтерами триллионной программы «Цифровая экономика» немного миллиардов и наконец-то построить свой суперкомпьютер, который будет круче и быстрее китайского или американского. Создать свои, а не заимствованные технологии для сверхпроизводительных вычислителей. Вот это и будет настоящая цифровая революция.

Но об этом при нынешнем правительстве монетаристов остаётся только мечтать.