Русский монстр идеёт своим путём

25 декабря в санкт-петербургском клубе А2 выйдет на сцену и таким образом отметит своё шестидесятилетие лидер рок-группы «Алиса» Константин Кинчев. Из своих шестидесяти более тридцати лет он на сцене. Слава пришла – примчалась! – к нему с первых выступлений, ещё в середине восьмидесятых. 20 альбомов, сотни песен, седина, внуки. Однако назвать «дедушкой» этого монстра русского рока, да попросту – русского монстра язык не поворачивается.

ВЕСНОЙ 1985 года я попадаю на один из первых рок-фестивалей ленинградского рок-клуба, на заключительный концерт лауреатов. Их трое: «Кино», «Странные игры» и «Алиса» (у жюри определённо был вкус!). Делая некие магические пассы руками, перед микрофоном (Кинчев тогда ещё не решался носиться по сцене) стоит странный мальчик в чёрном пиджачке с поднятым воротом, красной звёздочкой на горле и подрисованными огромными карими глазами. Никаких «песен протеста» он тогда не пел, а если и предупреждал о том, что «идёт волна!!», так то была констатация факта. Волна шла, и он был на её гребне. Или точнее – он и был этой волной, вместе с другими юношами русского рока, из которых в «дедушки» выбились ох как немногие.Публика на тогдашних рок-концертах была свирепая, чуть что не по нраву, орала: «Вали со сцены». Но «Алиса» сделала её мгновенно, и я, театралка, знающая цену человека на сцене, закричала соседу: «Кто это?Кто это?» – «Костя из Москвы». Так и запомнила – «Костя из Москвы».

В Сети есть записи той «Алисы» – к примеру, телепередача «Музыкальный ринг» 1986 года. Звуки, то есть анекдотические завойки и скрипы, которые они самоотверженно издают, невероятны даже для самодеятельности, но кинчевское лицо и кинчевские интонации впечатляют и сегодня. Мир его песен всегда был фантасмагоричен. В нём на человека нападал таинственный «соковыжиматель», шагал распоряжаться землёй безжалостный «экспериментатор», возлюбленных не заманивали сладким голосом, а командовали «ко мне!», и всё сущее на свете пронизывала мощная энергия. Та, что двигала когда-то красными комиссарами, а потом ушла из их построек начисто. Творческая энергия оставила верхи Страны Советов и прорвалась снизу. Кинчев, могучий ретранслятор национальной энергии, так заряжал ею свою публику, что первые фаны «Алисы», эти былинные богатыри, рвали деревья с корнем и переворачивали вагоны метро…

Недавно я снова побывала на концерте «Алисы». Костя теперь на сцене носит тёмные очки – тридцать лет бьющих в глаза прожекторов сделали своё чёрное дело. Постарел он, что называется, красиво – сохраняя прежние «византийские» черты. Публика в алисовской атрибутике торжественно прибыла с детьми и внуками. И лица такие особенные, будто сейчас они оторвутся от земли и полетят. И не будет пошлого быта с подсчётом копеек – мы все уйдём в «небо славян» и увидим воочию величественный кинчевский пейзаж, жаждущий нашего духовного подвига, никак не меньше. В кинчевском мире нет никаких «маленьких людей», он их не признаёт в принципе. Несколько раз Кинчев определил, для кого он поёт – «я пою для тех, кто идёт своим путём» и «сегодня я снова пою, пою для тех, кто свалился с Луны». Конечно, далеко не вся кинчевская публика тоже свалилась с Луны, и не факт, что она понимает своего героя, – но она его принимает. Вот такого – с его запредельным артистизмом, надмирностью, духовными исканиями, великолепно скрытой надменностью и сверхчеловеческим упрямством. Он не «свой парень» из соседнего двора. Он видит жизнь с высоты полёта птиц, и птицы эти не голуби – вороны. Он своеобразный Гэндальф (помните, из «Властелина колец») русского рока, который приходит к смирному хоббиту и вытаскивает его из норы в мир сражений и подвигов…



В начале 90-х Кинчев был на грани жизни и вылететь за грань мог в любой миг. На грани была и вся страна, между прочим. В случае Кинчева и России Господь действовал в образе инстинкта самосохранения. При всём своём свободолюбии Кинчев очертил для себя рамки, выстроил границы личности. Для него «православие или смерть» – не эффектный лозунг, а стержень жизни. А жизнь – это работа, которую работник не имеет права прогуливать. Честь и долг, труд и достоинство – право слово, пионера Костю крепко выучили в своё время на свою голову. Только у тогдашних идеологов всё это стало мёртвым и пустым, а Кинчев сделал для себя и своей публики – живым, искренним и органичным. «А ты хоть раз попробуй, посмотри на себя, что сумел ты сделать? И кто этому рад?» – поёт он в одной песне, и это хорошая постановка вопроса.

Кинчев заклеен ярлыками, как в советскую старину заклеены были стены газетами перед поклейкой обоев. Подавляющее большинство наклейщиков ярлыков не слушали «Алису» вообще. Просто – не знают, о чём говорят. На днях я силком заставила одну компанию прослушать кавер «Алисы» на песню Башлачёва «Мельница», так как искренне считаю это шедевром. Это и не песня собственно – баллада, музыкальный мини-спектакль о русском человеке, попавшем в чёртовы жернова, спетый и сыгранный с первоклассным вкусом. И скептическая компания признала мою правоту. Идя «своим путём», Кинчев далеко ушёл от себя самого, обворожительного демонического мальчика, и вырос в оригинальнейшего музыканта. Каждый год фаны «Алисы» голосуют за те песни, которые они хотели бы услышать на концерте «Наш – ваш выбор». Так вот, если бы я составляла свой список, там непременно были бы: «Воздух», «Осеннее солнце», «Шестой лесничий», «Мой поезд», «Тоталитарный рэп», «Стерх», «Шабаш», «Чёрная метка», «Плач», «Кибитка», «Левша», «Вот так» и десятки других.

Не каждому поколению выпадает своя музыка – но нам, чья юность пришлась на 80-е годы, она, по счастью, выпала. И у нас есть свои герои, которые вошли или со временем войдут в число основных культурных символов.

Хотя живых современников принято, как говорится, с кашей есть, нашлись упрямцы, занимающиеся творческим созиданием и сегодня, как вчера. Выразившие в словах и звуках уникальный опыт жизни последних тридцати лет нашей истории. Женщины обычно понимают в роке ровно столько, сколько в устройстве автомобиля, то есть ничего, поэтому извините – я пишу не о роке. Я говорю о человеке, который выстоял, о талантливейшем артисте, поэте и музыканте, живущем на недосягаемой для многих высоте человеческого достоинства, который сберёг отпущенную ему искру и разжёг из неё костёр...

Сказано же: спасись сам, и около тебя многие спасутся.