Размышления министра

Тенденция неподчинения могла разрушить систему ВД

Горячей новостью последней недели оказалось известие об «отставке» главы МВД КР. Нардепы активно обсуждали её на заседании парламента. «Ата-мекеновец» Сайдулла Нышанов предположил, что, видимо, внутри милицейского корпуса есть какие-то силы, которые не дают Атаханову работать. О том же говорил на недавно прошедшей коллегии МВД премьер-министр Жанторо Сатыбалдиев. «Есть те, кто считает, что Атаханов пришёл на короткое время…Но это не так. Атаханов будет работать, пока не наведёт здесь порядок».
Сопротивление ГУБОП-монстров
Итак, «отставка» Шамиля Атаханова оказалась «уткой», а руководитель пресс-службы Министерства внутренних дел Жоробай Абдраимов оценил разговоры об уходе Атаханова как сплетни, которые распространяют сами офицеры МВД. Кому же так не угодил министр, проработавший на посту не более трёх месяцев? Об этом «Аргументы и факты» решили спросить самого главу МВД. Попасть к нему удалось поздним вечером. Именно поэтому первым вопросом было то, насколько напряжённа министерская служба?
– Каждый день допоздна, – улыбнулся в ответ Атаханов. – А по-другому не получается. Я недавно заступил на должность, и приходится во всё вникать. Система внутренних дел в том виде, в котором она сложилась за последние годы, масштабна и по задачам, и по структуре. Потому весьма трудоёмко анализировать всё для принятия правильного решения.
– Сталкиваетесь ли вы с сопротивлением в работе? Если можно, на конкретных примерах.
– Если разоблачается неправомерная деятельность тех или иных руководителей, это, несомненно, вызывает протест и сопротивление. Особенно, когда люди приросли к «кормушке», и должность для них – не только работа, но и способ осуществления своих амбиций, реализации властных полномочий. Возьмём ГУБОП. На первом этапе это управление осуществляло свои функции, но затем превратилось в орган, который начал скатываться к другим интересам. Например, в
ГУБОПе появилось собственное следствие, которое не подчинялось Главному следственному управлению. Это нарушение всех законодательных положений министерства. Главное следственное управление как единый орган призвано сохранять баланс между оперативной работой и следственными подразделениями. Когда это нарушается, то, прежде всего, рядовой гражданин попадает в тиски, из которых ему практически не выбраться.
Следственное же управление ГУБОП подчинялось руководителю своего оперативного подразделения. Они купили прослушивающую аппаратуру и в нарушение всех нормативных актов, которые существуют в МВД, установили её у себя, хотя это – неспециализированное подразделение.
Касты неприкасаемых
– Значит, ГУБОП стало государством в государстве?
– Маленький штрих, который тоже о многом говорит. Когда в ГУБОПе, которое считается самым квалифицированным, складывается собственная организационная структура и появляются несвойственные ему функции, то такое управление может организовать опасное противодействие государству. Скажем, как там велась кадровая политика? В него принимались люди с одним годом оперативной работы. Свыше 50 аппаратчиков вообще не имели доступа к оперативной работе. Когда их тронули, они подняли в печати серьёзную волну противодействия, заложником которой оказался теперь уже бывший заместитель министра Болот Абакиров. Он – специалист с большим опытом интерактивной оперативной работы. Когда он пробыл в новой должности всего 2-3 дня, поступила информация, что против него что-то готовится. Он как раз проводил ознакомительное совещание со своими службами, когда начальник ГУБОП Калыбек Сатыбалдиев и его сотрудники устроили демарш, демонстративно покинув совещание. Служба внутренней безопасности и Главное управление по работе с личным составом провели служебное расследование в отношении руководства ГУБОП. Я считаю, что Абакиров защитил себя и сделал очень правильно. Сегодня все его действия квалифицированы как законные. И тем не менее, он всё-таки подал рапорт от отставке


– ГУБОП – это тяжёлое наследие прежнего управления?
– Не один только ГУБОП. Скажем, при Айтмамате Рахманове, когда он возглавлял Службу внутренней безопасности, этот орган вырос в монстра, который фактически никому не подчинялся. Более того, люди превратились в касту неприкасаемых. О «качестве» работы этой службы говорит тот факт, что за последнее время количество правонарушений в рядах милиции выросло на 80%. Из чего следует закономерный вопрос – куда смотрела эта служба? 118 сотрудников органов внутренних дел привлечены к уголовной ответственности. Я рассматриваю это как предательство со стороны Службы внутренней безопасности. Если бы они занималась профилактикой, рядовые милиционеры не дошли бы до преступления и не сидели бы в тюрьме. Но вместо помощи с них регулярно брали деньги за «крышу».
– Что вы предприняли, чтобы «расчленить» этого монстра?
– Одна из функций Службы внутренней безопасности – защита сотрудников внутренних дел от каких бы то ни было посягательств. Но одновременно это – работа с заявлениями на сотрудников нашей системы, которые должны попадать в кадровый аппарат, в инспекцию по личному составу, где и рассматриваются. Сейчас мы такую службу создали и «расчленили» это подразделение на две части – на Управление внутренней безопасности и инспекцию по личному составу. Нужно чтобы факты о правонарушениях находились в разных системах и всегда имелась возможность их сравнивать. Кстати, из 80 сотрудников Службы внутренней безопасности мы оставили 17. Остальных перевели в областные управления.
Спецсчёт арестован
– Вам пришлось принимать на работу тех, кто был уволен до вас и восстановился в должности по суду.
– 90% офицерского состава восстанавливается. Но существует проблема – спец-счёт МВД пока арестован. А этим людям необходимо выплатить в качестве компенсации 10 миллионов сомов. Если это делать в легитимном порядке, то некоторые руководители опять же понесут материальную ответственность. В бюджете этих денег тоже нет. Не предусмотрено. Мы от этого, конечно же, не умрём, но дискомфорт в деятельности правоохранительных органов присутствует. Вместо того, чтобы с этого счёта премировать сотрудников за их тяжёлый труд, мы вынуждены отказываться от этого.
– А как на деле решается судьба тех, кто восстановлен по суду?
– Ротацией, перемещением. Люди понимают, входят в положение. Каждый гражданин осознаёт, что мы живём в демократическом государстве. Синоним этого – правовое государство. Если мне приходит исполнительный лист, то я как руководитель обязан его исполнить, чтобы показать состоятельность и верховенство закона в Кыргызской Республике. Иначе я своими действиями буду подрывать устои государственности. И без того в системе МВД прошла череда забастовок. Это стало нормой. В Токмаке бастовали несколько месяцев, в Октябрьском ОВД столицы не пускали начальника на рабочее мето, в Джалал-Абаде сотрудники ГАИ не подчинялись вышестоящему чину. Более того руководители правоохранительных органов сами провоцировали выступления сотрудников. Это стало тенденцией. И если бы она развивалась, то разрушила бы всю систему.
– Насколько в целом коррумпированы органы внутренних дел?
– Мы активно пытаемся этому противостоять, сейчас предлагаем ввести электронную книгу учёта преступлений. Это тот механизм, который позволит максимально фиксировать заявления граждан, причём на всех уровнях, в том числе и на уровне гражданского общества, представители которого тоже могли бы контролировать – где и у кого находится заявление, в какие сроки оно рассмотрено.
– Насколько я слышала, все сотрудники внутренних дел должны «отмечаться» перед своим руководством, и эта лестница ведёт до самых высших кабинетов.
– Сегодня это исключено.
– Может быть, это исключено на высшем уровне, но подобная практика сложилась и механизм работает.
– Сегодня Служба внутренней безопасности будет конкретно заниматься оперативной работой по выявлению таких фактов. Поскольку в верхних эшелонах это исключено, с нижними эшелонами мы разберёмся.
(Продолжение в следующем номере)
Беседовали Гульмира Ибраимова, Юрий Александров